Літературна стежина № 25
ВІРШІ ПОЕТІВ ОЛЕКСАНДРІЇ
Владимир Дерусов
Твои озябшие ладони
Я в руки тёплые возьму.
Уже похрапывают кони,
Нас уносящие во тьму.
Они устали вперегонку
С луной и звёздами скакать,
Копытами пространство комкать
И бесконечность догонять.
Мы им позволим отдышаться,
А сами, с чувств сорвав узду,
До боли будем целоваться
У всей Вселенной на виду.
Іван Шаповал
А дощ іде.
Іде на лан пологий.
Асфальт, немов
Гадючий хвіст, виля.
Не вір мені, що я люблю дорогу,
Вона мене від тебе віддаля.
Вона колись тебе у мене вкрала,
Вона – мій смуток
І вона – мій гніт…
А дощ іде.
Дивлюсь, мов крізь забрало,
В замизганий дощами
Сталініт.
А тільки знаю –
Сонце знову буде!
Дорога всюди,
Як ти не верни.
А тільки знаю –
Ти моєю будеш,
Приїду лиш з другої сторони.
Сьогодні просто тяжко,
Просто болі…
Машина стрічна промайнула,
прогула.
Кляну дорогу, виплакану в полі,
Що так мене далеко завела.
Червоний вечір
Як на прощу прийшов до Вербови,
Як я тільки сюди запізнивсь!
Темні хати в снігу, як удови,
Що їх кинули люди колись.
Мушу долі своїй покориться.
Я вернутись раніше не міг.
Забігаю у сіни, в світлицю…
Боже! В хаті на припічку – сніг!
Мамо рідна, моя ти калино!
Не суди ж ти мене, не суди.
Ой, матусю, прости свого сина.
Заблукав між людьми, як дитина,
І не знаю, податись куди,
Як прийшлося все батьківське кинуть.
Де ж шукати спокути мені?
Тільки кетяги й досі калини
Серце спалюють, мов на вогні.
Вітер бавить, куйовдить волосся…
Як жива, ставня стиха вищить…
Наче вишивка мами, що й досі
Вимерзає, висить на кущі.
Сіло горе на душу огулом,
Як усе це я зможу знести?..
Може, вишивку мама забула
На ніч зняти і в хату внести?
Суне вечір, насупивши брови.
Утомившись, під хатою ліг.
А калина сльозою Вербови
Зі щоки опадає на сніг…
Светлана Звягинцева
Так вот когда ты объявилась,
Так вот где ты меня нашла!..
Как снег, негаданно свалилась,
Дыханьем душу обожгла.
Почто не с самого начала?..
Ведь я всю жизнь тебя ждала.
Немилым ласку расточала,
Себе отчаянно лгала.
А ты явилась – в наказанье,
Весь мир заполнила собой…
Теперь, как агнец на закланьи,
Я пред пречистою тобой…
Как будто заперта насильно…
В каком-то замкнутом кругу…
И оттолкнуть тебя не в силах,
И приголубить не могу.
***
Ты пил вино – искристый красный «Вермут».
И счастлив был, что мы совсем одни.
Струилась ночь, и пела
Анна Герман –
Светло и нежно пела о любви.
Прости меня, что так нелепо вышло,
Но тот, незримый, сердцу дорогой, –
Он был со мной, а ты – лишь третий лишний,
Ночующий под крышею одной.
Ты ждал ответа… Оттого, наверно,
Что ночь была волнующе тепла,
И оттого, что пела Анна Герман,
Чего желал ты, дать я не смогла…
***
А в доме, в котором мы жили,
Нам виден был сад из окна.
Вы дивную птицу вскормили
С ладони – и пела она.
Я хворостом печку топила,
Пирог ароматный пекла.
И так Вас безгрешно любила!
Так ревностно дом берегла.
Но счастье случилось недолгим:
С улыбкой, насмешливо-злой,
Вы мигом разрушили домик,
Так складно придуманный мной.
Но пусть Вам и это простится!
Я знаю, уймётся печаль.
Вот только доверчивой птицы,
Внезапно умолкнувшей, жаль.
Март
Март… Что творится в городе!..
Слетев с твоей руки,
Заполонили голуби
Дворы повдоль реки.
Светла и беспечальная
В плену своей мечты.
«О Март, а хороша ли я?».
В ответ: «Красива ты!».
«Ужели простодушную
Обманываешь, Март?
Не видишь – я веснушчата
И нос широковат.
И пальтецо заношено,
И губы не красны.
И с Юностью до грошика
Все счёты сведены».
А ты в ответ: «Красивая!».
И – снова весела!
В твои озёра синие
Гляжусь, как в зеркала.
Март… К полдню – вновь распутица.
И наледь по ночам…
Не знаю, всё ли сбудется,
Что ты наобещал.
***
А у поэта праздник – юбилей.
Звучат слова – торжественно-нарядны.
И всё – о нём. А я хочу – о ней,
О женщине, которая за кадром.
О той, что миловала под луной
В густых душистых травах – до рассвета.
Не довелось ей стать его женой,
Но не она ль взлелеяла поэта?
Какими надо чарами владеть,
Какой любовью, нежной и пекучей,
Чтоб так мужчину радовать и мучить
И чтоб заставить жаворонком петь!
Чтоб памятью нетленною и жгучей
Остаться навсегда в его судьбе…
О женщина! О лучшая из лучших!
О, как же я завидую тебе!..
***
Многому я в жизни научилась,
Много горьких истин поняла.
Что ж поделать, коль Любовь случилась,
Да Судьба её не приняла?
Надо же… Какая неувязка!
Что со мной?.. А, впрочем, всё равно…
Только не мешайте верить в сказку,
В ту, которой сбыться не дано.
В автобусе
Адам, Вы так милы!
Как жаль, что я – не Ева!
Запретные плоды
Давно с другими съела.
Но вот Вы невзначай
Едва-едва качнулись –
И моего плеча
Своим плечом коснулись.
И повязали нас
Таинственные нити.
И я гляжу на Вас,
Вы на меня глядите.
И Вы – не молодой,
Мне – далеко за сорок.
А за окном сырой,
Осенний липкий морок.
Ругается шофёр,
Клянёт, клянёт дорогу…
Мне с Вами хорошо –
И пусть, и слава Богу!..
***
Мне б пережить весеннюю
распутицу,
Ещё бы – бросить в землю мне зерно.
Ещё – с долгами как-нибудь
распутаться,
С неверными друзьями – заодно.
И жить, весенним солнышком
обласканной,
И ждать-пождать: придёт и мой черёд –
И, может быть, и мне на счастье ласточка
Гнездо однажды всё-таки совьёт.
***
Трепещет тревожно и жалостно
Под ветром осенним листва.
Простимся. Простите, пожалуйста,
Коль в чём-то была неправа.
Что виршей ажурное кружево
Плела Вам дрожащей рукой,
Что так вероломно нарушила
Я Ваш столь дражайший покой.
Не гневайтесь, Ваше Сиятельство, –
Подумаешь! Что за беда!
Я Вас разлюблю – обязательно!
Вот только не знаю, когда…
***
Я знаю, милый, всё
не так-то просто.
И не твоя, и не моя вина,
Что так давно минули наши вёсны,
Что по вискам струится седина.
А жизнь – уже прочитанная повесть,
В которой ничего не изменить.
И наши дети – наша боль и совесть,
Та, пред которой трудно покривить.
Так пусть же всё останется,
как было,
И, если в чём-то есть моя вина,
Прости меня, ведь я совсем забыла,
Что по вискам струится седина.
Шёпотом – тебе
Поделим грех, любимый мой,
Да упадёт на землю небо.
Но, видит Бог, никто иной
Ещё таким желанным не был.
Что шепчешь ты? О чём слова?
Что важно в них, а что – не важно?
О, как кружится голова
От губ твоих, шальных и жадных!..
Земля плывёт, как шаткий плот,
И вся вселенная кружится.
И то, к чему стремится плоть,
Верней всего, должно случиться.
Поделим грех, любимый мой,
А там – пускай хоть камни с неба!..
Простит нас Бог. Никто иной
Ещё таким желанным не был.
***
Опять покоя нет,
И по ночам не спится.
Повадилась ко мне
Дотошная Синица.
И кружит налегке,
И песней утешает,
И ластится к руке,
И счастье обещает.
И я уже в плену
Её благих пророчеств.
Легчает тяжкий груз
Утрат и одиночеств.
Но прокричит Журавль
За облаком далече –
И вспенится душа
Тоской нечеловечьей.
И вновь в решеньи бьюсь
Извечного вопроса.
Намеренно смеюсь
И плачу безголосо.
Светлана Лантух
В сумерках сиреневых
Нежится земля.
Тянутся к осеннему
Небу тополя.
Рядом – клёны в пламенных
Золотых плащах.
Осень долго ткала их
В солнечных лучах.
Зелень тополиная…
Клёнов желтизна…
Жаль, такая длинная
Впереди зима…
Предзимье
В лиловом пространстве
Сияет иней.
Узором – деревьев ряд.
Рассыпанный жемчуг мерцает синим,
Серым блестит асфальт.
Мошкою снежинки
Бесшумным роем
Вкруг жёлтых ресниц фонарей.
Вечер таинственен, тих, спокоен
У зимних застыл дверей.
Анатолій Штанько
Листя, що спадає…
Погляди несмілі…
Обрії чекання…
Все ми розумієм,
Знаємо про осінь,
Знаємо про зиму,
Про життя й страждання.
Скоро вже завіє…
Так повинно бути,
Бо життя – наука.
Ми зустрілись в ньому.
Дуже мало часу –
Так все швидкоплинно!..
Осінь доторкнеться
Променем прощальним…
Спогади про весни
Й про любов – останню…
Николай Колядов
***
Болото, мост, дорога в ивах,
Церквушка старая, погост…
С отцом ходил я на покос
Когда-то здесь неторопливо.
Порой – ни шороха, ни звука.
Но в леденящей тишине
Сжимало что-то сердце мне,
Как предстоящая разлука,
Как сообщила похоронка,
Отец погиб в конце войны.
До сей поры я вижу сны:
Отец в шинели и с винтовкой…
…Болото, мост, дорога в ивах,
Церквушка старая, погост…
Сегодня с сыном на покос
Иду, иду неторопливо.
Валентин Жахалов
Кольори почуттів
І біль, і радість – неповторні.
У серці треба берегти
і синій сум, і розпач чорний,
і збляклу зелень гіркоти.
І мрій рожеве юноліття,
І щастя крихко-голубе…
Я все зберіг з цього суцвіття
та не зберіг лише тебе.
Тому, що серцем, зголоднілим
За кольорами почуттів,
Сприймати світ яскраво-білим
Не зміг. А надто – не схотів.
Ноктюрн
Спиш, така беззахисна і тиха,
В мене у заглибині руки.
І твоя щока мені на втіху
До моєї тулиться щоки.
Пахне чебрецем гарячий віддих,
Полишає на моїх устах
Смак любові, що її я звідав,
Хоч до краю так і не осяг.
Тихо-тихо. Час завмер на місці…
Золотаві промені плете
Крізь вікно нахабний повний місяць
У твоє волосся золоте.
Так було. Та тільки не збулося…
Лиш картину пам’ять поверта:
Повний місяць, золоте волосся
І твої беззахисні вуста…
***
Ти питаєш: навіщо ми стрілись?
Я не знаю. І Бога хвалю
За його незаслужену милість,
Що тебе полюбив і люблю.
Ти не думай, я й сам розумію,
Що і час, і літа вже не ті.
Та не можу ж я вбити надію –
Найостанніше щастя в житті.
Я у тебе не буду просити
Ні кохання, ні навіть жалю.
Ти дозволь мені просто любити,
Бо й без дозволу щиро люблю.
***
Що не збулося – те повік не збудеться.
Нема гріха – не буде й каяття.
Не віддане тепло душі остудиться
Байдужим зимним подихом життя.
Якщо не мав – тож і шукати нічого,
Що не губив – того вже не знайти.
Одна печаль: ми до кохання вічного
Не причастились – а ні я, ні ти.
А все ж любили…
Згоріло все, як без дощу трава, –
те, що знайшли, і те, що загубили.
Зосталися в душі лише слова:
«А ми ж таки любили!».
Тепер здається: все було пусте,
Що думали колись і що робили.
Та не змовкає в пам’яті оте:
«А ми ж таки любили!».
Ми розійшлись без слів і без образ,
Нічим свого кохання не зганьбили.
Та в серце, наче постріл, раз у раз:
«А ми ж таки любили!».
Сторінками альманаху «Джерело»
Кропивницький. Лисенко В.Ф., 2019
