Путь, освещенный Солнцем

 

Эту статью мы посвящаем неизменному читателю и автору «Первой городской газеты» Залмену Ефимовичу Филеру, котрому 11 ноября исполняется 85 лет. К этой памятной дате его студенты с присущими юности юмором и креативностью сочинили статью для Википедии. К сожалению, газетный формат не позволяет полностью привести её текст. Но некоторые фрагменты вместе с воспоминаниями самого профессора помогут читателям понять, какой это удивительный человек.      

 

Из Википедии

 

Залмен Ефимович Филер — советский и украинский математик, кандидат физико-математических наук (1966), завкафедрой высшей математики Донецкого политехнического института (1966—1976), доктор технических наук (1987), профессор кафедры прикладной математики, статистики и экономики Центральноукраинского государственного педагогического университета им. В. Винниченко (с 1989 г.). Красавчик. The best!

 

Биография

 

Родился 11 ноября 1933 года в Киеве. Отец, Ефим Иосифович, работал редактором газеты политотдела МТС в Сталиндорфе (ныне село Вакулово). Мать, Нехама Зельмановна, работала библиотекарем Центральной еврейской библиотеки в Киеве. До 1937 года семья жила в Сталиндорфе. После известия о внесении отца в список сталинских репрессий семья была вынуждена переехать в посёлок им. Дзержинского (Московская обл.), где жила до октября 1941 г. После семья эвакуировалась в Новосибирск (до ноября 1944 г.).

 

После освобождения Донбасса отца направили на восстановление шахт в Макеевку (Сталинская обл.).

Залмен закончил вечернюю школу, 1-й курс горного техникума (стационар), 10-й класс вечерней школы, физико-математический факультет Харьковского университета (заочно), работал на заводе и шахте слесарем с 1947 до 1953 гг. В школе был учителем математики, черчения, физики, труда, завучем (с 1953 до 1960 гг.) в Донецкой области.

 

Научная биография

 

С 1960 г.  — ассистент кафедры математики Донецкого политехнического института (ДПИ), научная работа по Динамике вибрационных машин под руководством В. К. Преснякова по заказу «Гипромашуглеобогащение» (Луганск). Защита кандидатской диссертации в Институте математики АН УССР (1966, руководитель акад. Ю. А. Митропольский, В.К. Пресняков 01.01.02 «Диф. и интегр. уравнения»). Завкафедрой высшей математики ДПИ (1966 — 1976). Защита докторской диссертации в Киевском политехническом институте (КПИ, 1987, 01.02.06 «Динамика и прочность машин»). Основное направление научной деятельности в 1960 — 1990 гг. — динамика вибрационных машин во взаимодействии с электродвигателями и технологической нагрузкой. Контакты с Институтом геотехнической механики АН УССР Червоненко А. Г. и директором института, академиком В. М. Потураевым.

 

Весной 1979 г. Залмен Ефимович ознакомился с работами А. Л. Чижевского и продолжил поиски солнечно-земных связей. 

С октября 1989 г. работает в Кировоградском пединституте. Больше внимания уделяет математике и методике её преподавания. С 1979 г. исследует проблемы солнечной активности и её влияния на Природу и Социум, методы прогноза почти периодических процессов, разработка самих прогнозов. В 1992 г. был участником учредительного съезда Украинской Академии оригинальных идей (УАОИ), в 1993-м избран её академиком, организовал Кировоградское отделение УАОИ и руководил секцией математики и физики.

 

Мои года — моё багатство 

 

Я  родился 11 ноября 1933 года. Сегодня всему миру известно, что это был голодный год. В 1947 году мама сказала: «В плохой год ты родился, Сёма». Спросил, что 1932-й был такой же неурожайный, как 46-й… Мама ответила, что дело было не только в неурожае. Дальше она перевела разговор на другое…

О своей маме я знал многое из её рассказов в годы эвакуации в новосибирском бараке в 1942 — 1944 году. Папа с нами был редко, находясь в командировках.

 

Она родилась в Бердичеве в 1909 году. Её назвали Нехамой (по-русски это «утешение»). Её отец Залмен Глигач был подручным в скобяной лавке своего отца. Её мать Адель Баренберг была любознательной девушкой, много читала и знала. Ей понравился молодой Марк Байч. Перед началом войны он выехал в Вену учиться в университете, против воли отца, желавшего послать сына в Коммерческий институт. Адель оставила Залмена… 

 

В 1915 г. она родила Иегуду. Нехама стала для братца первой нянькой. В 1916 г. она хотела поступить в школу, но её в революционном 1917-м приняли в церковноприходскую школу. Батюшка не мешал еврейским детям отдыхать в дни христианских праздников, как и христианам в дни еврейских. Свержение царя в Бердичеве приняли празднично; октябрьский переворот — хмуро. В конце 1918-го пришел из австрийского «плена» Марк Байч с дипломом доктора философии. Темой его диссертации была философия Маркса. 

 

В Бердичеве ему пришлось преподавать историю в нескольких школах. В 1919-м у них родился сын Лазарь. Нехама снова стала няньчить брата. Но отчиму она была не нужна. Она стала жить у родных. Наиболее она была близка к тёте Хасе. Но «испанка» никого не щадила. Умер отец Залмен, женившийся в 1916-м, затем и любимая тётя. В 1923 г. родился младший брат Абрам (Шуня). Все братья имели домашние имена. Старшего звали Юлием, среднего Маньёнтом. 

 

Благодаря бердичевскому соседу семьи Баренбергов Гершону Бассу она очутилась в еврейском детдоме в столичном Харькове. Видимо, неплохо ей там было, ибо она часто вспоминала о нём с теплотой, особенно о Муне Басс. Там она закончила семилетку; в наших бумагах сохранялась вырезка из газеты о их детдоме.  В центре снимка была дырка… На мой вопрос, кто там был изображён, она ответила, что это был нарком просвещения, который позже оказался «врагом народа»…

 

Мой отец родился в семье неграмотного работника мельницы десятым сыном; всего его мать рожала 20 раз. Выжили кроме 10 сыновей ещё две девочки. Жили они в местечке; в начале мировой войны их выселили подальше от фронта: власти считали потенциальными сторонниками немцев, их язык идиш был близким к немецкому. Беднота семьи вынуждала детей рано идти «в люди». Окончив 1-й класс хедера, он стал подмастерьем у старшего брата — портного. Научился не только прислуживать, а и пришивать пуговицы. Сохранилось небольшое фото большой семьи, в центре которого сидела пожилая женщина. Я не знаю её имени, к сожалению.

 

Его отец Иосиф служил  в царской армии; при демобилизации ему выписали паспорт на фамилию Филер, хотя в местечке его семью знали как Фидлер (уличного скрипача). Отец не знал даты своего рождения. Его мама говорила, что родился то ли перед, то ли во время японской войны. Через их местечко дважды прошла конница Будённого; при отступлении отец просился уйти с ними. Ему отказали — мал не только годами. 

 

В 1921 году он стал делегатом подпольного съезда Комсомола Польши. Их было двое из одного местечка. После съезда они привезли агитационные материалы, рассказывали о съезде и раздавали эти материалы. Его арестовали, но выпустили на поруки еврейской общины, как несовершеннолетнего.  Из тюрьмы выпустили, на работу никто не хотел брать. Попытка искать работу вне местечка не увенчалась успехом…

 

Польша замерла во всеобщей забастовке. Пешком из Кракова добирался в своё местечко Ружаны вблизи Белостока. Продал костюм, чтобы не умереть с голоду. Осенью 1924 г. с ровесником из местечка пешком пошли к Советской границе. У неё собралось 60 человек. После пересечения границы пришли на погранзаставу. Их направили в лагерь, где проходили проверку. Отец рассказал о себе, упомянув об аресте… Через Международную организацию помощи революционеров проверили. Приняли в СССР, дали направление на работу. В 1925 г. он очутился в Днепропетровске, на металлургическом заводе. Возил тачку с сырьём на доменную печь весом около тонны. После смены шёл на Днепр купаться.

В городе была литературная еврейская секция. Посещал её. На заводе в 1928 году его приняли в партию, что свидетельствует о политическом доверии властей. Призыв в армию для него был желанным. Он попал в кавалерию. Еврейский парень сел на коня. Конь чувствовал нерешительность седока. Неумение взять бартер вызывало насмешки коллег, младших его на пять лет. Тренировался ночами, и конь подчинился…

 

После демобилизации ему предложили идти на рабфак в Одесский пединститут. Он согласился. Не имея даже начального образования, он почувствовал неготовность к учёбе. «Ещё в алгебре я кое-что понимал, но тригонометрия вынудила меня просить разрешения на уход», — говорил он мне позднее. Его послали в начавшуюся коллективизацию. Он очутился в Переяславе, в политотделе МТС. 

 

В 1932 году в Центральной еврейской библиотеке Киева, где мама работала, она заметила молодого человека, работавшего с кучей периодики. В конце года они поженились. Он жил в общежитии, она — в бывшей квартире матери, где проживал младший брат  её матери Суня с молодой женой Нюсей. Она выпросила кладовку без окна в библиотеке, где поселилась молодая семья. Он принёс байковое одеяло, она чайник…

 

В городе давали скудные пайки; на селе — ничего. Мама рассказывала, что у сельских родственников в Полонном не было ничего, кроме растительного масла… Перед октябрьскими праздниками 1933 г. мама ушла в декретный отпуск; отпускные не дали, пообещав выдать их после праздников. 10-го ноября она поехала за деньгами. Выходя из трамвая, подскользнулась. Ей помогли подняться… Дошла до библиотеки, легла. Приехал отец с билетами в театр. Она идти отказалась, а отец пошёл. 

Почувствовав схватки, закричала. На крик пришла пожилая убощица, жившая также в этой библиотеке. Она и приняла роды, перерезала пуповину. Ночью пришел со спектакля отец и узнал, что он стал 

 

Залмен Филер