Возвращение Бригантины

 

А всё началось с альбома. С простого альбома для рисования. 55 копеек. 70 страниц. Порыжевшие от времени листы стянуты жёлтой тесьмой. На коричневой картонной обложке — золотом:  А Л Ь Б О М.  Такой неказистый,  истрёпанный, но открывая его, попадаешь в Зазеркалье — в сказку под названием ЮНОСТЬ…

 

На всю первую страницу  — фото одного из первых заседаний литературного клуба, созданного при Кировоградской юношеской библиотеке им. Шевченко. Инициаторами его создания были библиотекари — Драгунская Мария Фёдоровна, заведующая библиотекой, и Зимогорова Инна Викторовна. Для ведения клуба из областного ЛИТО пригласили молодых поэтов — Валерия Гончаренко и Вадима Гребенюка. Так, на равных, они и руководили студией, которая вначале называлась просто — Клуб поэзии. Он был учреждён 1–го декабря 1962 года. Эта же дата — крупно — вместо подписи под фотографией: 1962.

 

1962 год… Хрущёвская «оттепель» (1956 — 1964), шире — 60–е… Благословенное время, в котором моему поколению довелось жить. После ледникового периода сталинской эпохи наступило весеннее потепление (пусть временное!), принесшее стране надежды и перемены. Перемены в общественной и культурной жизни,  вызвавшие необыкновенный расцвет литературы, прежде всего — поэзии. В стране царил дух невиданных до этого демократических свобод, таких как свобода слова и свобода собраний. Вот и стали, как грибы после дождя, образовываться неформальные объединения, вроде тех же клубов по интересам и прочих безопасных для власти организаций. Не исключением был и  Кировоград, и создание нашего Клуба поэзии — тому примером.

 

Клуб просуществовал 5 лет (1963 — 1967), идеально вписавшись в понятие «оттепель», которая фактически закончилась не с отставкой Никиты Хрущёва, а — по меткому определению Евгения Евтушенко — окончательно «погибла под гусеницами советских танков в Праге» (август, 1968). Наступило время брежневского «застоя», и подобный подъём советский народ испытает уже только в годы горбачёвской перестройки.

 

Я счастлива, что мы жили и формировались как личности и как поэты именно в 60–е годы. Наши литературные вкусы складывались под влиянием наших кумиров, знаковых поэтов того времени — Вознесенского, Евтушенко, Рождественского, а также новых литературных журналов, начавших выпускаться  в СССР, — «Юности», «Нового мира», «Иностранной литературы». Мы пели песни Булата Окуджавы, смотрели фильмы Марлена Хуциева, а мягкие голубые диски «Кругозора» приобщали нас к зарубежной эстраде. «Эвридики, Эвридики!» — нёсся из полуподвала голос Анны Герман.

 

Именно в полуподвале углового дома по Карла Маркса, 20 и находилась юношеская библиотека (вход — со двора, с улицы Гагарина). Теперь здесь располагается аптека  и библиографический коллектор.

В крохотном читальном зале, со стен которого на нас строго смотрели Владимир Ленин и Тарас Шевченко, и проходили наши встречи–собрания–заседания.  Собирались по воскресеньям дважды в месяц. Вначале наши собрания не имели характер литературной студии — просто мы делились прошедшим и прочитанным за неделю. Это позже будут занятия по поэтическому мастерству, выступления на телевидении, в библиотеках, школах  и на заводах, литературно–музыкальные вечера. Воспоминание о выступлении в новом кафе «Юность» (октябрь, 1964) перекликается у меня со стихотворением Татьяны Белозерской:

 

Дом на углу дышит

 светом и музыкой,

В дом этот молодость 

входит парами.

Входят влюблённые, 

и входят дружески

Просто девчата, 

просто с парнями.

 

По мне, так самым ярким событием в жизни клуба была наша поездка в Канев (июнь, 1963). Музею Шевченко мы подарили альбом своих стихов. Об этом забытом факте напомнила мне публикация в «Прапорі юності» и чудом сохранившийся черновик моего школьного сочинения «Как я провёл лето» (на английском языке). Сколько таких безымянных клубов дарили Кобзарю свои стихи!

 

Только в начале 1965 года у Клуба поэзии появилось название — «Бригантина». Да, именно в честь одноименной песни на слова Павла Когана, написанной ещё до войны (1937), перенесшей в 60–е своё второе рождение и в редакции Юрия Визбора ставшей гимном романтиков нашей юности:

 

Надоело говорить 

и спорить,

И любить усталые глаза.

В флибустьерском 

дальнем синем море

Бригантина поднимает 

паруса.

 

«Бригантин» (особенно клубов бардовской песни) расплодилось столь много, что оно стало штампом. Валерий Гончаренко даже возражал против такого названия клуба, предложенного Гребенюком, но оно прижилось, внеся в нашу жизнь морскую тематику. У нас появились кубрик и капитанский мостик, капитаны и боцман с юнгой. Но не только морской тематикой переболели «бригантиновцы» и писали не только о любви, волновавшей юные сердца. Гончаренко признавался в любви к Украине:

 

Бути променем

чи краплиною,

Лиш світитися Україною,

 

Зоя Грицаенко восславляла Кировоградщину:

Який прекрасний 

рідний край!

Які чудові наші люди!

 

Тему труда воспевали Таня Белозерская («Я тоже сею») и сам Гончаренко много писал о людях труда, прославляя и свою профессию («Будова — моя держава,/ Я — президент цеглин»). В наших стихах клеймилось мещанство, подлость и равнодушие.  Мы были детьми послевоенного времени,  и тема прошедшей войны для многих была определяющей. Нам выпало счастье жить в эпоху покорения космоса, и это не могло не отразиться в стихах («Колумбы космоса» Грицаенко). Нашим героем был Фидель Кастро, а Куба — всеобщей любовью, поэтому даже карибский кризис автоматически попадал в стихи. Вадим Гребенюк и Коля Волынский заражали нас романтикой гор, Лида Гребенюк — национальным колоритом своих рассказов. Валера Картузов осмелился писать пародии на «великих», мы писали пародии друг на друга. И никто не обижался. Главное, всем было безумно интересно друг с другом. В основном мы были школьниками, позже ставшими студентами. («Средний возраст — 17 лет»).

 

Меняя состав экипажа и капитанов, «Бригантина» мчала по волнам времени. Заглянув в главу «Воспоминания» читатель этого альманаха узнает о буднях и праздниках нашего парусника, о том, как мы умели дружить и веселиться. И это было незабываемо! Через 50 лет в своей автобиографии «Мне повезло» я напишу:

«Бригантина» — моя первая юношеская литстудия, так отчего же она так много значит в моей жизни? Она — мой первый парусник в океане любви и поэзии. Первый бал Наташи Ростовой — выход в свет!».

 

Прекратив своё существование, наш клуб всё же выполнил свои задачи, лежащие на любой литстудии (от организации досуга молодёжи  до литературной учёбы), и даже такие отдалённые, как подготовка молодых кадров для отечественной литературы. Из «Бригантины» вышли известные поэты (Валерий Гончаренко, Юрий Каминский) и талантливые прозаики (Николай Волынский, мастер исторического детектива и триллера), а Людмила Сараскина — всемирно известный литературовед, специалист по русской литературе ХIХ и ХХ веков. Многие члены клуба посвятили себя журналистике (Владимир Бондаренко, Николай Волынский, Лидия Гребенюк, Галина Насонова,  Виктория Невинская, Анатолий Саржевский).  Некоторые члены «Бригантины», профессионально не связанные с литературой, продолжали писать и уже в ХХI веке издали свои поэтические сборники (Татьяна Березняк, Светлана Ярошевская). Незабвенная Ляля Ланская связала себя с театром, став известным режиссером–организатором. Анатолий Баранов, изначально цирковой артист, достиг звания профессора и академика РАЕН. Своё призвание в науке нашли: Татьяна Белозерская (физ–химик, кандидат химическиз наук), Валерий Картузов (известный учёный–математик) и Анатолий Шендрик (доктор наук, профессор, один из родоначальников социологии культуры в СССР). Некоторые из нас преуспели не только в родном языке, став крупными переводчиками:  Александр Коток, Владимир Бондаренко (публикации на испанском в Латинской Америке).

 

Я спрашиваю себя, отчего «Бригантине» был отведен такой короткий пятилетний срок? Или парусник сел на мель? Нет, просто окончилась юность, и наши жизненные пути разошлись. По всему постсоветскому пространству и дальнему зарубежью разбросало нас время. (Гениальное цветаевское «Рас-стояние: вёрсты, мили… / Нас рас–ставили, рас–садили» — это и о нас). Объединить всех через полвека призван этот альманах  (калейдоскоп друзей), созданный благодаря старому альбому, бережно хранимому в нашем литературно–мемориальном музее Карпенко–Карого. (Екатерина Лесняк, Лариса Хосяинова — спасибо вам!). Именно он вдохновил меня на поиск друзей юности и материалов для этой книги.

 

 Оказалось,  азарт поиска и радость находок настолько «сладок и приятен», что, кажется: это время было самым интересным в моей жизни! В поиске мне помогало не только везение, не только интернет, но и  многочисленные друзья, в т.ч. из Германии, Израиля, России и Канады, а также сотрудники музея Карпенко–Карого и библиотеки им. Чижевского (отдел краеведения). Какое счастье было найти в Интернете очередного члена «Бригантины» — и оно было взаимно! В благодарность за «возврат в далёкую юность» я  купалась в лучах признательности, а мой проект (альманах) неизменно получал одобрение и поддержку. Даже корявый неологизм «бригантиновец» за эти годы прошёл проверку временем (согласитесь, «клубовец» — слишком манерно).

 

Задуманная пять лет назад, книга выходит в год 55–летия «Бригантины», в год 75–летнего юбилея её юного капитана Валерия Гончаренко и в память о тех из нас, которых уже нет с нами. Им — этот «нерукотворный памятник»...

 

Какое счастье, что не только «рукописи не горят»! Проверено —  не горят также письма и старые альбомы. Ностальгия по прошлому, превратив  альбомные листы в паруса «Бригантины»,  погнала её по волнам памяти.

И корабль поплыл!..  Вот уже он пришвартовывается к нашему берегу!

На палубе матросы. Вы слышите их молодые голоса?

 

Татьяна Березняк