Как вытрезвляли строителей коммунизма

 

Самая громкая в советской истории антиалкогольная кампания началась весной 1985 года. 7 мая ЦК КПСС и Совет министров СССР приняли постановления, которыми нацелили все партийные, административные и правоохранительные органы на усиление борьбы с пьянством и алкоголизмом. 

 

Чтобы пресечь влечение трудящихся к бутылке, партия и правительство приказали сократить производство алкогольных напитков, сеть их реализации и время продажи. 16 числа того же месяца Президиум Верховного Совета СССР издал указ «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения», которыми были введены более суровые, чем прежде, санкции к нарушителям порядка изготовления, реализации и употребления крепких напитков. Вытрезвление строителей коммунизма сопровождалось интенсивной пропагандой: алкоголь — это яд.

 

Чтобы пить водку не из бутылок, народ разобрал в магазинах графины    

О том, как боролись с зеленым змием на Кировоградщине, хорошо помнит житель обласного центра Иван Марковский, в 1980–х годах возглавлявший управление торговли облисполкома.  

— Административно–командными, силовыми методами искоренить пьянство не удалось ни одному государству, — в первую очередь подчеркнул Марковский в беседе с корреспондентом «Первой городской». — Хотя для активизации в 1985 году борьбы с пьянством и алкоголизмом были серьезные основания. В 1984 году годовое потребление алкоголя взрослым гражданином Страны Советов в среднем составляло 18,6 литра (чистого спирта). До первой же мировой войны в России этот показатель составлял 11 литров.  Горбачев, который в 1985 году возглавлял КПСС, об этой проблеме знал не понаслышке. Его дочь работала наркологом и рассказывала ему о беде, охватившей советское общество… 

Что касается нашего города, нашей области, то, как рассказал Марковский далее, в мае 1985–го все местные чиновники были привлечены к исполнению антиалкогольных директив партии и правительства. 

— И, как всегда в таких случаях, активно искали виновных, — помнит Иван Иванович.   

По его словам, первым делом в Кировограде закрыли винзавод, который выпускал «Золотую осень» и подобные ей плодо–ягодные вина, так называемый шмурдяк. А колхоз в Знаменском районе, который выращивал яблоки, прекратил производить из них виноматериал для винзаводов.    

По данным Ивана Марковского (он подготовился к встрече  с корреспондентом «Первой городской» основательно, изучил свои архивы), сеть по реализации алкоголя на Кировоградщине сократили в восемь раз. Время работы так называемых спецотделов (отделов продмагов, в которых из–за железных решеток продавались водка и вино) здесь сначала сократили до восьми часов в день (с 11 до 19), а потом — до пяти (с 14 до 19). 

— Работников торговли, попавшихся на нарушениях порядка реализации алкоголя,  штрафовали на значительные суммы, чуть не сажали в тюрьму, — рассказал Иван Марковский. —  Руководителя торгового предприятия в Знаменке сняли с работы только за то, что его подчиненная нарушила режим продажи крепких напитков. Вообще, тогда главными виновниками всех бед, связанных с алкоголем,  были назначены торговые работники.  Меня, например, вызывали на заседание партийного бюро в связи с вот каким случаем. Кто–то из партийных функционеров увидел, как к продовольственному магазину днем прибыла машина со спиртными напитками, как грузчик сгружал ящики с «отравой» на глазах у честного народа. По мнению того партаппаратчика, водку и вино нужно привозить в магазин ночью, чтобы не оскорблять чувства  общественности…     

Впрочем, по словам Ивана Марковского, тогдашние антиалкогольные мероприятия принесли некоторые позитивные результаты —  в 1986 году количество людей, попавших  в медвытрезвитель Кировограда, по сравнению с предыдущим, уменьшилось на 38 процентов; на 25,3 процента уменьшилось количество ДТП.    

Но, как заметил Иван Марковский, в конце 1985 года возникла острейшая проблема — в казне не хватало средств на зарплаты учителям, медикам, другим работникам соцсферы. Ведь не секрет, что производство и реализация алкоголя всегда были и есть одним из главных источников, питающих бюджеты.   

К тому же, вследствие ограничений в реализации казенки возрос спрос на самогон. Самогонщики зажили как никогда хорошо. Они разбирали в магазинах сахар, и тот стал дефицитным товаром.  

Кстати, о дефиците. По словам Ивана Марковского, в начале антиалкогольной кампании в дефиците оказались и графины, всякие кувшины. «Почему?» — спросил наш корреспондент. 

—  Тогда пропагандировались безалкогольные свадьбы, — пояснил Марковский. —  Может, кто–то и проводил такие торжества с  «Байкалом» и «Буратино» вместо «Русской» и «Столичной». Но, точно знаю, многие тогдашние празднования, названные безалкогольными, таковыми не являлись. В таких случаях водка не выставлялась на столы в бутылках, ее разливали в кувшины и графины. Иногда закрашивали — под компот. Вот на такие нужды народ и раскупил в магазинах все графины.   

— Тем временем только в нашей области на складах предприятий торговли сосредоточилось огромное количество бутылок  — 131 миллион штук, — рассказал Иван Иванович далее. —  Их некуда было девать, так как винзаводы не работали. Торговля терпела убытки — ведь за бутылки были заплачены деньги людям, их сдавшим.  Оказавшуюся ненужной тару отправили в Харьков, где был специально обустроен полигон по утилизации бутылок. Их там давили танком.   

По мнению Марковского, борьба с пьянством в нашей области проводилась не разумно, что повлекло миллиардные убытки. 

— Центральная власть нацеливала местных чиновников на то, чтобы прекращать выпуск «шмурдяка» постепенно, одновременно с налаживанием производства высококачественных вин. Такие мероприятия должны были проводиться на протяжении пяти лет. Но горячие головы из числа местных аппаратчиков решили побороть пьянство за два года, — заверил Марковский. На подтверждение своей позиции он показал справку, составленную в августе 1985 года представителями столицы, которые проверяли на Кировоградщине ход антиалкогольной кампании. В той справке упоминаются «отдельные перегибы».  

— Они возникли вследствие «головокружения от успехов», — пояснил Иван Марковский, прибегнув к еще одному термину сталинской эпохи.    

— На спад антиалкогольная кампания пошла в 1987 году, — помнит Иван Иванович. — В 1988 году начали наращивать производство водки. В 1989 кировоградский винзавод получил разрешение на производство вина. Но не было во что его разливать, ведь бутылки попали под танк. Спиртные напитки стали разливать в банки. В начале 1990–х дошло до того, что спирт продавали на улицах из бочек для кваса. Люди приходили с трехлитровыми бутылями и покупали… 

Литературным героям запретили употреблять даже пиво 

Интересными воспоминаниями в связи с антиалкогольной кампанией 1985 года поделился и наш именитый писатель Василий Бондарь. 

— Когда Горбачев объявил пьянству бой, я работал в областной комсомольской газете «Молодий комунар», — вспомнил Василий Васильевич. — Мне приходилось принимать участие в организованных властями рейдах по заведениям торговли — выяснять, не нарушается ли там новый порядок продажи крепких напитков. Участвовали в таких мероприятиях и представители «Кировоградской правды». Мы, журналисты, освещали эти рейды на страницах газет.  

Разумеется, в журналистских кругах того времени относились скептически к наступлению на пьянство.   

—  Тем  более, что эта борьба зачастую была показушной, — знает Василий Бондарь. — Например,  на свадьбах, объявленных антиалкогольными, пить спиртное начинали не сразу, а под вечер.     

Что же касается влияния антиалкогольних директив партии и правительства на  сферу литературной деятельности, Василий Бондарь рассказал:

— В 1986 году издательство «Український письменник» выпустило сборник «Оповідання–86». В него вошли лучшие рассказы, опубликованные в журналах в предыдущем году. В том числе — одно из моих произведений. Особенностью этого сборника было то, что в нем нет ни одного рассказа, в котором бы упоминались водка, вино, даже пиво. А все персонажи —  трезвы как стеклышко. Это —  результат жесткой цензуры. Николай Кравчук, составитель сборника, жаловался мне: мол, замучили редакторы, выискивая в рассказах намеки на пьянку… А недавно я прочитал в книге воспоминаний Валерия Шевчука «На березі часу» о том, как в том же 1986 году готовили к печати его книгу «Три листки за вікном» (позднее удостоенную Шевченковской премии).  Шевчук вспоминает, как цензоры выхолащивали его «Три листки», ища в них пропаганду алкоголя.   

Также Василий Васильевич рассказал грустную историю о талантливом украинском прозаике, который сам страдал нездоровой страстью к горячительным напиткам, но как литературный деятель был вынужден бороться в 1985 — 1986 годах за то, чтобы произведения других авторов не содержали призывов к возлияниям. 

В связи с этим случаем корреспонденту «Первой городской» вспомнился «Блюз о безусловном вреде пьянства» «Машины времени», в частности слова: «Писатель на посту стоит не унывая, Видит за версту и мысли выражает. Не смог бы столь глубоким быть его роман, Когда бы был писатель пьян». 

«Пили по поводу и без повода, врачи — не исключение»  

Так характеризует нравы, сложившиеся в советском обществе к середине 1980–х годов, жительница Кропивницкого врач высшей категории по психиатрии и психотерапии Наталья Костюк.

—  Устраивать на работе попойки тогда было обычным делом, — помнит Наталья Ивановна. — Народ даже стишки сложил: «Для пьянки есть поводы — поминки, свадьба, проводы, день рожденья, новый чин и просто пьянство без причин». 

По словам Натальи Костюк, в ее профессиональной среде в те времена тоже было много любителей выпить на работе под конец трудового дня, а то и не дожидаясь этого часа. 

— Способствовали этому щедрые магарычи в виде дорогостоящих крепких напитков, — поведала врач. — В некоторых медучреждениях, где я работала, принятие хирургами таких вознаграждений было нормой.  

А в городке в соседней области, где в начале 1980–х пришлось работать на медицинском поприще Наталье Костюк, не знал меры в питии сам заведующий горздрав–отделом. 

— Как–то привезли его, пьяного,  ко мне в больницу, — вспоминает Наталья Костюк. — Он просит, чтобы я сделала что–нибудь, потому что ему через три часа — с докладом выступать. Мы его — под капельницу… 

С печальными последствиями злоупотребления крепких напитков врач–психиатр Наталья Костюк имела дело, работая в тех же 1980–х в психбольнице на Васильевском острове в  Ленинграде, как тогда назывался Санкт–Петербург.   

— Та психбольница — знаменитая, поскольку в ней лечились и Достоевский, и Врубель, и Куприн,  — рассказала Наталья Ивановна. — При мне там еще работал врач Зиневич, который лечил Куприна. 87–летний врач показывал, где располагалась койка великого писателя. Незаурядные личности попадали и в отделение алкогольных психозов во времена моей там работы. Врачебная этика не позволяет мне назвать фамилии этих незаурядных людей, среди которых — и скрипач Мариинского театра, и известный тогда кинорежиссер (он рассказывал мне, как учился совместно Алисой Френдлих).

Таким образом, Наталья Костюк о пагубной привычке, охватившей к середине 1980–х  значительную часть советского общества, знала ввиду своей профессиональной деятельности. Но антиалкогольные мероприятия, на которые пошло государство весной 1985 года, у нее и ее знакомых–медиков вызывали скепсис.  

Это была крайность, — уверена психиатр. 

Также Наталья Костюк отметила, что в 1970 — 1980–х годах в СССР, в том числе в Украине, было мало наркоманов.

 — Тогда преобладал алкоголизм в чистом виде, — рассказала врач. —  Сейчас же  распространена полинаркомания, то есть сочетание алкоголизма с зависимостью от наркотиков. Например, человек совмещает употребление спиртного с курением канабиса. 

А напоследок Наталья Ивановна предостерегла любителей пива: 

— Спиться можно и от слабоалкогольных напитков. Ведь в их  основе — тот же этиловый спирт, что и в водке. Знаю молодого мужчину, который четыре раза в неделю «качается» в атлетическом зале и при этом выпивает в день шесть литров пива. Ведро пива! Это —  тоже алкоголизм. 

 

Иван Витько